Диалог с Сыном

«Человек должен быть сильным. Он должен быть сильным для выполнения своей мечты и во имя этой мечты. Особенно сильным, немыслимо сильным он должен быть, когда на его долю выпадает вдруг страшное испытание…».

Поэт Роберт Рождественский

Десять лет прошло с того дня 2 апреля 2014 года, как мы потеряли сына, Гамзата Дарбаева, и я скучаю по тем дням, когда мы были вместе.

Вспоминаю и еще раз перечитываю диалог с ним, который написал 10 мая 2014 года, через 40 дней после его ухода и который дополнил 24 сентября того года, когда родился его сын Расул.

Вспоминаю прошлое, подчиняя его настоящему…

27 декабря 2013 года в дневнике я записал следующие строки: «Следующий 2014 год – год благородного скакуна, который, хочется верить, унесет нас от невзгод, проблем и трудностей к удаче, благополучию и счастью».

А оказалось, что скакун прискакал, чтобы увезти нашего Сына Гамзата в вечность…

Сына, дорогой мой Сына! Вот так я тебя называл (с ударением на первом слоге, а ты обращался ко мне как Пап), и далее буду так называть Тебя, родной бесценный мой.

Недавно пришло соболезнование от близкого мне товарища по студенческим годам из Костаная, в котором были такие слова: «…Конечно, ты им гордился, он достойный сын достойного отца. Пожалуйста, береги себя, смирись с тем, что он рядом, но не физически. Обрати внимание на тех, кто рядом.».

И во имя родных и близких тебе людей, Сына мой, я буду жить и работать. И за тебя тоже.

Я горжусь тобой! Горжусь тем, что ты продолжил нашу семейную династию, работал, как и я, следователем.

Горжусь, что являлся одним из офицеров, которые уверенно могли бы сказать: «Честь имею!».

Горжусь, что ты остался в памяти друзей и сослуживцев, как пример следования идеалам чести, совести и достоинства.

 Ты прожил короткую земную жизнь, оставив после себя добрый след. А это, Сына, немало значит и дорогого стоит в наше время.

Кто-то из великих сказал, что нет счастливой жизни в целом – есть счастливые дни. И я благодарен судьбе за то, что они, счастливые дни, были у нас.

И сейчас я бы многое отдал, чтобы вернуться в лето 2000 года, когда мы всей семьей отдыхали в санатории «Ташминсуви» в Ташкенте.

…Расположились мы тогда в двухместных номерах на третьем этаже: мама с Ляззат в одной комнате, я с Сыном – в соседней. По вечерам любили гулять в саду, где было полным-полно фруктов и ягод, там же пили лечебную минеральную воду. А вечерами в комнате вели с ним долгие беседы на разные темы: про мою работу, про его учебу на юрфаке и будущую профессию; и, как истинные болельщики, про футбол; и еще о многом-многом другом.

И сейчас, по прошествии лет, когда у меня нет возможности поговорить с ним, погладить его по голове, прижать к груди и просто посмотреть ему в глаза, мне хочется кричать на весь свет: прости меня, драгоценный ты мой. За то, что не ценил тебя при жизни, не был внимательным к тебе, и даже не задумывался над тем, что мы когда-нибудь будем разлучены навсегда. Прости…

И да хранят Твой покой наши родные степи, которые ты безмерно любил; река Сырдарья, в которой ты вволю не искупался; синее небо, на которое от души не насмотрелся…

А на дворе май месяц и сегодня 40-й день, как Ты ушел от нас…

Сын мой! Приходи иногда

Навестить родных и меня,

Приходи в наши сны,

в наши грезы, мечты,

Приходи иногда, приходи.

Посиди, помолчи,

А захочешь, скажи –

Как тебе там живется и можется.

А за нас – не грусти,

Не грусти, не тужи.

Все у нас еще может и сложится,

Вот и дочка растет,

И привет тебе шлет,

А услышав шаги в подъезде,

Молча к двери бежит,

Ожидает и ждет.

 Для нее ты сейчас в отъезде.

И жена твоя, Айсана,

Вся в слезах тебя вспоминает

И твои фотографии украдкой целуя,

Как с живым с тобой разговаривает.

А мама с сестренкой твоею Ляззат,

Каждый час про тебя вспоминают:

Как ты был, как ты жил,

Огорчал и смешил.

Свет и радость всем нам

Полной чашей дарил.

И все кажется нам –

Приоткроется дверь,

И придя домой с работы,

Снимешь китель, присядешь

И с улыбкою скажешь:

«Очень сильно кушать охота!»

…Ну а мне, что уж мне –

Ведь во веки веков

Буду с болью я жить и тужить,

Что утратил тебя

Не сберег и не смог

Удержать тебя в этой жизни.

Ты прости меня, пойми и прости,

Что вниманье я мало тебе уделял

Когда юным ты был

И был маленьким.

В повседневном быту

В суете забывал

Посидеть с тобой на завалинке…

Где-то я читал, что вишневое дерево сакура, которое цветет в начале мая, считается не только символом Страны восходящего солнца. Японцы верят, что цветы сакуры являются обиталищем душ предков. Они считают, что по красоте и изяществу с ней не может сравниться ни один цветок в мире. И когда вишневые лепестки опадают, дерево словно плачет, скорбя о быстротечности и непостоянстве жизни.

Все мы кого-то теряем. Плачем и молимся. Со временем горечь утраты трансформируется в светлую грусть, и мы стараемся как можно дольше сохранить в сердце образ дорогого человека.

Почему на кладбище люди громко не разговаривают и не смеются? Потому что тамошняя аура напоминает о бренности бытия, и человек наконец понимает, что все его амбиции – пустое по сравнению с вечностью. И как бы силен и всемогущ ни был он – конец один.

Поэтому надо прожить короткую земную жизнь так, чтобы оставить после себя добрый след.

У русского поэта Василия Жуковского есть такие строки:

О милых спутниках, которые наш свет

Своим сопутствием для нас животворили,

Не говори с тоской: их нет,

Но с благодарностию: были…

И тоскуя, и плача по тебе Сына, низко кланяюсь и с благодарностью говорю: «Спасибо, что Ты был в этой жизни. И что твой добрый след был, есть и будет для нас путеводной звездой на всю оставшуюся жизнь!».

Все, что происходит в этой жизни – предопределено изначально.

Не успели еще толком высохнуть слезы горечи на наших лицах, как осенью появились на них слезы радости и счастья. 24 сентября, в год твоего ухода, родился внук Расул, твой сын и твое продолжение, дорогой мой. И да пребудут с ним наши Вера, Надежда и Любовь!»

Шынтемир ДАРБАЕВ,
ветеран органов финансовой полиции и прокуратуры,
старший преподаватель Кызылординского университета имени Коркыта ата