С обретением Независимости к нам вернулись имена многих известных в свое время государственных и общественных деятелей, которые смело выражали свое несогласие с политикой Советского государства. Это был цвет национальной интеллигенции, которые почти полностью подверглись сталинским репрессиям, были расстреляны или осуждены на долгие годы тюрьмы и ссылок.
Но были и такие непримиримые борцы против тоталитарного режима, кто сумел уехать за кордон, чтобы открыто говорить всему миру о сущности советской власти и призывать мир к борьбе с ним. Один из них – Мустафа Шокай, который долгие годы прожил в изгнании. Об этом пишет доктор политических наук, профессор Абдижалел Бакир, который не один десяток лет посвятил изучению жизни и политической деятельности М. Шокая.
Мустафа Шокай (в эмиграции Чокай оглы) родился в 1890 году в Перовском уезде Сырдарьинской области. Сын известного казахского бия, в 1914 году окончил юридический факультет Петербургского университета, работал адвокатом в Ташкенте. Юрист, публицист, общественный и государственный деятель.
В 1917 году М.Шокай становится одним из лидеров туркестанских мусульман, членом Туркестанского комитета Временного правительства и учредительного собрания. В январе 1918 года возглавлял правительство Туркестанской автономии, которое было разгромлено буквально через месяц, в феврале 1918 года. После ликвидации Комуча (комитета учредительного собрания) с войсками адмирала А. Колчака оказался в Грузии, где представлял Комитет по созыву Туркестанского учредительного собрания. Выступал в защиту прав народов на национальное самоопределение и государственный суверенитет, за экономическое, политическое и дипломатическое «объединение всех государственных новообразований в пределах старой России на почве борьбы против как царского, так и большевистского режимов».
В 1921 году после разгрома большевиками Грузинской Республики эмигрировал через Турцию во Францию. В 1929- 1939 годах в Стамбуле основал журнал «Ени Туркестан» («Новый Туркестан»), был редактором журнала «Яш Туркестан» («Молодой Туркестан») в Берлине. В 1926-1938 годах в Париже был членом ЦК Туркестанского национального объединения, с 1929 года – руководителем, членом редколлегии журнала «Promethee» – органа национальной защиты народов Кавказа, Украины и Туркестана.
В 1928 году Ю.Пилсудский поставил задачу по объединению и использованию всех групп эмиграции народов СССР. В связи с этим в Варшаве польским генеральным штабом и Восточным отделом МИД Польши была создана международная организация «Прометей» (Лига угнетенных Россией народов), членом которой был М.Шокай. В организацию вошли представители Азербайджана, Дона, Карелии, Грузии, Поволжья, Крыма, Северного Кавказа, Туркестана, Украины, а также других стран и регионов.
Во время оккупации Парижа немецкими войсками М.Шокай был арестован по обвинению в связях с английской разведкой и около года содержался в Компьенском лагере. Через несколько дней после нападения Германии на СССР был освобожден и отправлен в Германию с целью ведения антисоветской агитации среди военнопленных – выходцев из Средней Азии и Казахстана. Однако вскоре он скоропостижно скончался при невыясненных обстоятельствах.
Вначале молодой М.Шокай испытывал влияние джаддизма – культурно-реформаторского движения российских мусульман конца X – начала XX веков. Во время учебы в Петербургском университете находился под воздействием революционно-демократических и либеральных кругов российской интеллигенции, причислял себя к материалистам, вольтерианцам. При этом на первый план выдвигал политические свободы и «социальную правду», относясь с «величайшим уважением к верованию народа», и, в то же время, не видя в шариате средства национального освобождения.
В оценках истории России и Туркестана М. Шокай исходил из того, что русское правительство, с одной стороны, защищало «вековые права помещиков» – опоры трона. С другой стороны, властям все труднее становилось бороться против революционных настроений крестьянских масс. Если в России земельный вопрос был «социально-классово-политическим», то в Туркестане он, по мнению М.Шокая, был вопросом политическим и «национально-политическим». Если революция в России соответствовала земельным интересам русских крестьян, то в Туркестане революция была против земельных интересов русских крестьян-переселенцев, так как она открыто поставила вопрос о весьма значительном сокращении или возвращении ими земель туркестанцев.
Оценивая характер взаимоотношений власти и общества в истории туркестанских народов, М.Шокай писал: «Ханы у нас были жестокие и порядок управления примитивный. Но народ наш рабом не был. Его никогда не продавали и на собак не обменивали». Принципиально оценивая роль России в Туркестане, М.Шокай отрицал «значительность «культуртрегерской» роли России на Востоке» и в то же время отмечал: «Как бы ни был тяжек старый русский режим в Туркестане, но он, по сравнению с царствовавшим в Бухаре голым деспотизмом, казался верхом европейского культурного режима».
Сравнительный исторический анализ был важной чертой методологии М.Шокая. По его мнению, «настоящая революция в Туркестане произошла в 1916-м, когда вспыхнуло повсеместное восстание, жестоко подавленное властями. А «русская революция», которую мы очень хотели, застала нас врасплох», – отмечал М. Шокай в 1933-м. Победу большевиков в Туркестане он объяснял, во-первых, объективными причинами: огромная могущественная Россия и против нее совершенно невооруженный, ослабленный полувековой империалистической и колониальной политикой Туркестан. В борьбу туркестанцы вступили в момент, навязанный ходом русской истории. Во-вторых, причинами субъективными: «даже осознавая необходимость борьбы за свое национальное дело, туркестанцы не могли и не умели объединиться внутри себя». «Если бы туркестанцы сами были хорошо подготовлены к восприятию революции, к ее практическому использованию, Туркестан легче, чем какая бы то ни было другая часть старой России, мог бы реализовать многое из своих национальных требований».
Критика М.Шокаем психологии мусульманских масс и их лидеров была связана с борьбой двух основных тенденций в общественно-политическом развитии туркестанского общества: «Социально-консервативные элементы, не будучи, разумеется, врагами своего народа, видели его счастье в полном подчинении законам шариата во всем, во всех проявлениях жизни», и за это муллы готовы были принять любой режим над Туркестаном. Небольшое же количество мусульманской интеллигенции, в том числе и М.Шокай, было настроено иначе: «нам казалось, что приличная автономия в пределах Российской демократической республики, дающая возможность развития здоровых национальных начал, куда лучше широчайших свобод на основе шариата». Но такая альтернатива, о которой М.Шокай вспоминал в 1932-м, не была достаточно распространенной в общественной мысли.
Проблема единства нерусских, в том числе, тюркских и мусульманских народов в условиях революции 1917 года была одной из ключевых в анализе М.Шокаем исторического опыта. На его взгляд «не было межнационального единства фронта у подвластных России народов… Каждая окраина действовала отдельно, варилась в своем собственном соку. Не было взаимной поддержки…». Выступая перед прометеевскими деятелями в Париже в 1932 году, М.Шокай указывал: «Если мы в то время пришли в сознание, если бы вместо «веры в правду русской демократии» нашим сознанием владело крепкое стремление к осуществлению и практическому освоению революции в пределах наших национальных территорий, если бы мы, представители нынешнего прометеевского фронта, были объединены в те исторические месяцы и последовали примеру Украины, быть может, и даже наверное, народы наши имели бы другую, лучшую судьбу, чем нынешняя подсоветская жизнь национальной каторги и выжимания соков и в материальном, и в национально-культурном смысле этого слова». Одним из центральных в зарубежном творчестве М.Шокая стало понятие единства тюркоязычных народов.
Историко-публицистические работы М.Шокая были одними из первостепенных для западной историографии, которая трансформировала их в русле холодной войны. В СССР же они подвергались жесткой идеологической критике, а Шокай характеризовался как «предатель», «изменник», «ярый пантюркист и панисламист». В своей работе «Казахский автономизм и Россия. История движения Алаш» Д.А.Аманжолова пишет: «Чокай в Европе стал непререкаемым лидером мусульманской эмиграции, в своих публикациях подверг беспощадной критике национальную политику СССР».
«Чокай до конца своей жизни оставался приверженцем идеи создания независимой национальной государственности. И потому через призму этой идеи следует воспринимать все его поступки, т.к. он старался использовать любую честную и не идущую вразрез с его совестью возможность для достижения намеченной цели», – писал Г.Мендикулов в своей работе «Исторические судьбы казахской диаспоры. Происхождение и развитие Алматы».
Как пишет Ж.Мулдахметова, «Чокай оказался среди «организаторов всестороннего сопротивления большевистскому колониализму всех тюркских народов, отстаивая национальные идеи суверенного развития». В Европе М.Шокай выступал с докладами, публиковал статьи и книги по актуальным проблемам международной политики, внутреннего положения советской Средней Азии и Казахстана, участвовал в издании ряда журналов и газет. Он печатался в газетах «Дни», «Последние новости», «Борьба», «Вольный горец» и других эмигрантских изданиях. Считал важным сотрудничество в русских эмигрантских газетах, которое ЦК ТНО (председатель – бывший башкирский эмигрант А.Валидов) в 1927 году постановил прекратить. Однако, не соглашаясь с таким решением, М.Шокай вышел из состава ТНО, однако в 1929 году восстановлен и возглавил ЦК. Выступления М.Шокая, отличавшиеся, по мнению его коллег, глубоким научным анализом и философским осмыслением, оригинальностью трактовок и, порой, парадоксальностью выводов, создали ему большой авторитет как среди европейской общественности, так и среди русской эмиграции. «Восторженный Мустафа Чокай, представлявший независимый Туркестан на всех файфоклоках в литературных салонах русской эмиграции, запомнился, в частности известному поэту и прозаику А.П.Шполянскому, опубликовавшему в 1954 году в Нью-Йорке свои мемуары.
19 марта 1923 года Шокай из Парижа ответил Б.И.Николаевскому, что согласен с его предложением написать «воспоминания о революционных годах в Туркестане». В письме от 20.06.1923 г. М.Шокай писал: «В памяти всплывают все новые и новые детали. Читал с большим вниманием I том «Летописи революции», и даст Бог, чтобы я мог удержаться на уровне их спокойствия». Статья М. Шокая в парижском журнале «Orient et Occident» в мае 1923 стала первой в европейской прессе публикацией, где прямо говорилось о задачах достижения полной независимости Туркестана. 29 мая 1925 года И.В. Сталин направил письмо членам Бюро Киргизского крайкома РКП (б), в котором упомянул статьи «небезызвестного Чокая в белогвардейской прессе», использующем сведения из казахской печати.
«Не для того мы, – подчеркивал И. Сталин, – брали власть, чтобы политическое и идеологическое воспитание молодежи предоставить буржуазным беспартийным интеллигентам. Этот фронт должен быть оставлен целиком и без остатка за коммунистами. Иначе победа Чокаевых может стать в Киргизии (Казахстане) делом неизбежным. А это равняется идеологическому и политическому краху коммунизма в Киргизии».
Методология анализа советской национальной политики М.Шокая стала вызывать у советского руководства сильные опасения. Вышедшая в 1928 году в Париже на французском языке книга М.Шокая о действиях советской власти в Средней Азии стала одним из первых, изданных в Европе трудов, критикующих политику Советов в Средней Азии, которая стала характеризоваться как колонизаторская. В парижской газете «Le Populaire», органе французской Социалистической партии, один из ее лидеров Ж.Лонге (внук К.Маркса) в 1928 году опубликовал на эту книгу рецензию под названием «Русский империализм в Туркестане».
«Чокай оказывает… нам, – писал в 1928 году в предисловии к этой книге один из лидеров французских социалистов П. Ренодель, – услугу, сообщая совокупность своих сведений и документов, подлинных и неопровержимых… Лишний раз убеждает нас в том, что если русская революция в марте 1917 пробудила великие надежды, то большевистский Октябрьский переворот обратил их в прах». В рецензии на эту работу, изданной на русском языке в Париже в 1935 году, один из лидеров социалистов-революционеров М.Вишняк характеризовал М.Шокая как «большого патриота своего края и большого его знатока». Он отмечал бесспорную «политическую» ценность» книги, которая, «фактически опровергает широко распространенную легенду о национальном освобождении, якобы принесенном большевистской властью». Это важно отметить, поскольку М.Шокай, по его собственному признанию, «не избежал очарований и пленения большевистским мифом и обманом». Подобные антимосковские настроения, отмечал Вишняк, не были чужды другим окраинам СССР, и потому очевидно, что «никакой индустриализацией, парашютистами и мощной авиацией на удастся оградить границы России в случае нападения на нее извне. Необходима, в первую очередь, перемена в психологии населения, в том числе, окраинного». В этом смысле, заключал Вишняк, книга М.Шокая «не только поучение, но и предостережение».
В связи с резко возросшим интересом к национальным проблемам в СССР, проявленным властями Германии, Италии, Англии, Франции и Польши, М.Шокай пользовался поддержкой различных властных структур, а также Европейских организаций и институтов. В том числе Комитета «Prance – Orient», Королевского института по международным делам и других, которые испытывали воздействие распространившейся точки зрения о возможности расчленения СССР на составляющие его национальные образования. Попытки Шокая привлечь внимание мировой общественности к положению в советской Средней Азии вызывали неоднозначную реакцию со стороны некоторых лидеров русской эмиграции, а суждения и выводы Шокая не всегда оказывались приемлемыми для тех эмигрантских деятелей, которые были близко знакомы с ним. В письме Ф.Дану от 8.04.1930 года Николаевский напомнил, что в недавнем разговоре он достаточно подробно рассказал ему о «сотрудничестве Чокая в «Прометее» и об их статьях для английской консервативной прессы, а также о некоторых других моментах его деятельности, заставляющих относиться к нему с большой настороженностью», и что сделанные Данном тогда ответные замечания о том, что и ему Чокай кажется человеком неискренним («с восточной хитрецой»), были тогда мною восприняты как общее согласие с моей оценкой Чокая».
М.Шокай – один из основателей советологии. Его идеи об интеграции тюркских народов Туркестана получили развитие в общественной мысли постсоветских государств Центральной Азии. Шокай стремился философски осмыслить конкретно-историческую практику революции в Туркестане, причины поражения реформаторов-младотуркестанцев в борьбе с большевиками, доказывал непрочность советской власти в среднеазиатском регионе. Ставил перед собой задачу поднять историю Туркестана периода революции, Гражданской войны и последующего периода на теоретический уровень посредством выявления глубинных, устойчивых структур общественного сознания, которые, по его мнению, определили перспективы социального развития туркестанских народов.
Нынешние историки и политики высоко оценивают эмигрантскую деятельность Мустафы Шокая, направленную на укрепление сплоченности тюркских народов во имя будущего.
Абдижалел БАКИР,
доктор политических наук, профессор