Детские и подростковые конфликты существовали во все времена. Но если раньше информация о них даже не доходила до ушей вечно занятых родителей, то сейчас такие факты в среде подростков принято называть буллингом и разбираться в этом чуть ли ни всем преподавательским составом школы с обязательным присутствием родителей участников конфликта и привлечением психологов.
Как распознать имеющуюся проблему и правильно реагировать, есть ли возможность искоренить буллинг полностью хотя бы в отдельно взятой школе? На эти и другие вопросы своим мнением поделилась магистр психологии, руководитель фонда «Just Support» Светлана Богатырева. Ей слово.
– Для начала нужно уметь отличать буллинг от конфликта, – начала беседу она. – Буллинг не всегда выражается в физическом нападении. Чаще происходит психологическое насилие в форме словесной травли (оскорбления, злые и непристойные шутки, насмешки и прочее). Еще одна разновидность – распространение слухов и сплетен. Одна из самых опасных форм буллинга, которая чаще остальных приводит к суициду, – это бойкот.
Буллинг отличается от конфликта тем, что при втором есть предмет спора и можно договориться, найти компромиссы, которые устроят обе стороны. Конфликт может перерасти в буллинг.
Травля возникает там, где есть проблема статуса, где один хочет быть круче другого. И чтобы принадлежать к определенному кругу людей нужно показать, что ты тоже крутой. Такая проблема идет из дикой природы. В каждой стае есть лидер – вожак, есть приближенные, изгои и нейтральные особи.
Автоматически детский коллектив строится по принципу иерархии дикой природы. Мы как люди, обладающие разумом, конечно, можем в эти процессы вмешиваться, наводить порядок. Но для этого учителю – главному человеку в коллективе, который обладает статусом лидера априори, нужно производить определенные действия.
– Как говорят педагоги, чаще всего причиной буллинга в школе могут стать сами учителя. Причина может быть разной, последствия удручающими. Можно ли выйти из этой ситуации?
– По идее учитель должен помогать в создании гармоничного коллектива – не выделять любимчиков, подчеркивать в каждом ребенке его сильные стороны, чтобы дети знали друг о друге в чем кто из них силен. И хорошо, если удается эту атмосферу создать: познакомить детей друг с другом, ввести правила общения, по которым любое оскорбление и унижение не допускается, где дети могли бы отличать шутку от сарказма, от издевки. Ведь шутка – это когда смешно всем, а если одному обидно, то это уже неправильно и может перейти в травлю. Если учитель все это знает и применяет, то в таком коллективе буллинга нет.
Учителю важно не только давать знания, но и управлять динамикой взаимоотношений детей. Надо понимать, что детские коллективы в школе – это стихийное собрание детей. Они все ранее друг друга не знали. Поэтому без профессионального управления конфликтов и буллинга не избежать.
В начальной школе учителю проще всего стать инициатором буллинга, вольным или невольным. Ведь там дети буквально в рот ему заглядывают и от того, как он их направит и установит процессы взаимодействия, зависит все.
– Насколько часто в наших школах сталкиваются с проблемами травли?
– У нас в стране глобальных исследований буллинга нет. Есть местечковые – по отдельным регионам или даже школам. Называются разные цифры, например, каждый пятый сталкивается с разной формой буллинга. Если проводить опрос среди учителей и среди учеников о наличии этой проблемы, то результаты будут очень отличаться.
Некоторые учителя не замечают травли, другие просто не понимают, что происходит среди детей, третьи понимают, но не знают что делать, поскольку нет соответствующих навыков.
Конечно, есть учителя, которые умеют разрешать в положительном ключе любую ситуацию, но зачастую этому специально не учат. Есть примеры прекрасных педагогов – даже когда к ним в класс приходит ребенок с задержкой психического развития, то к концу года он уже вливается в коллектив. Его зовут на все мероприятия, на дни рождения одноклассников, и никто его не сторонится. Конечно же, у учителей не должно быть цели, чтобы все друг друга любили, но есть задача наладить нормальные человеческие отношения.
Из всего вышесказанного вытекает вывод, что именно педагогов нам нужно учить, повышать их квалификацию, чтобы они умели эти вещи замечать.
– С учетом работы наших школ есть ли возможность остановить буллинг? Или только переводить ребенка в другую школу?
– Переводить или нет ребенка в другую школу должно решаться в каждом случае индивидуально, с учетом мнения и пожеланий детей и родителей. Тут очень важно насколько школа идет на контакт. Если все отрицают и обвиняют ребенка в том, что он сам виноват, конечно лучше перевести и не травмировать. А если ребенок хочет остаться в этой школе по каким-то причинам, то надо идти на диалог с педагогами и администрацией. Если там не помогают выходить на управление образования, министерство и отстаивать права своего ребенка получать качественное образование в безопасных для его здоровья условиях. Это все в силах родителей и самих детей.
Но тут важно ставить эмоциональное состояние и интересы ребенка во главу угла, чтобы это было на его благо. Если родители и педагоги увлекаются противостоянием и борются за то, чтобы только победить в конфликте, а про ребенка все забыли, вот это уже страшная ситуация.
– Возможно ли полностью искоренить буллинг в отдельно взятой школе?
– Однозначно – невозможно. Это как с вирусными инфекциями – их надо научиться лечить и делать это на системной основе. Главная проблема на сегодня – нежелание признавать существование буллинга, потому что, если ты признаешь, то с этим надо как-то работать. А как работать, мало кто толком знает.
Но все очень просто. Если мы видим, что ребенка травят, то надо обязательно вмешаться. Иногда дети не квалифицируют свое поведение, как травлю. К примеру, проверяют друг друга «на слабо», ставят какие-то условия для новичков, выполнив которые, они смогут стать частью коллектива. И здесь нужно им объяснять, насколько те или иные поступки унижают другого человека, делают ему больно и просто неприемлемы. Нужно проговаривать некоторые ситуации с детьми, и бывает, что они сильно удивляются, поскольку воспринимают свои поступки как вполне нормальные, обыденные и приемлемые в их кругу.
Педагогам и школьным психологам надо изучать новые методы и приемы, чтобы включать детей в понимание и решение конфликтных ситуаций. Найти новые методики не составляет труда, ведь сейчас проводится много исследований темы буллинга, предлагаются все новые способы решения этих проблем.
– В чем должна заключаться роль учителя во время буллинга?
– Нужно понимать, что сами дети не справятся и сама собой проблема не устранится. Нужно менять восприятие учителей, которые боятся открыто смотреть на такие вещи, не то, что выявлять их и с ними работать. Ведь считается, что раз есть буллинг – это прямая вина учителя. А отсюда следует, что и класс плохой, и в целом школа. На самом деле это естественное явление. Школа наоборот хорошая, когда умеет это выявлять и работать с этим. А не заметать это под ковер, чтобы оно потом неизвестно куда в итоге вылилось.
Вот с этим стереотипом в головах нам надо работать. Нужно уже признать, что буллинг – это часть жизни. Мы должны научиться находить выходы из положения. Ведь если замалчивать, то иногда он перерастает в страшные вещи – избиения, физические унижения или даже убийство. Надо понимать, что травля никогда не возникает в один день, она развивается постепенно. И чтобы он дошел до крайностей, этот процесс нужно очень запустить своим невмешательством и игнорированием имеющихся проблем.
А если не пускать травлю на самотек, а на начальных этапах отследить и проработать причины, то можно загасить ее в зародыше или решить проблему к обоюдной радости всех участников.
– Стоит ли привлекать к конфликту полицию или разбираться самим?
– Тут тоже принимать решение нужно индивидуально. Если наносят физический вред – бьют, морально унижают, портят вещи, все это надо фиксировать. Сохранить переписку в интернете, съемку с видеокамер в школе, возможно что-то на диктофон записать. И предъявлять это все обидчикам. Если они не реагируют на добрые увещевания и попытки решить вопрос самостоятельно, надо привлекать полицию.
– По поводу школьных психологов. Менталитет многих родителей не позволяет обращаться к ним, дети боятся насмешек со стороны сверстников. Есть ли тогда смысл держать их в школе?
– Вопрос сложный. С одной стороны хорошо, что у нас есть такая штатная единица, выделено на нее финансирование. Но практика показывает, что эта работа далеко не всегда эффективна, квалификация специалистов оставляет желать лучшего. Тут два пути – либо изменить вопросы их подготовки. Должны быть специальные курсы в педагогических вузах, молодых специалистов преж-де всего должны учить быть консультантами-практиками. Сейчас этого навыка у школьных психологов зачастую нет. Что касается повышения квалификации для школьных психологов, то там тоже в основном одна теория. Просто все собрались, послушали, сертификаты получили. Тогда как во главу угла должны ставиться практические навыки, а не теоретические знания. Должны проводиться тренировки под руководством опытных коучей, наставников, менторов.
Либо же, если нет ресурса на хорошую подготовку, то, пожалуй, тогда лучше открыть какие-то независимые центры, где будет меньше специалистов, но они будут более подготовленные и с конфиденциальностью будет все в порядке. Они не будут зависеть от директоров школ, им не надо будет отчитываться, и никто не будет знать с какими проблемами к ним обратился ребенок, его родители или даже сами педагоги. В таком виде, в каком сейчас существует школьная психологическая помощь, она не эффективна, ее нужно реформировать, менять. А вектор изменений зависит от людей, принимающих управленческие решения.
– Спасибо за беседу.
Инна БЕКЕЕВА