Сколько помню своего отца, он не любил говорить о войне. Для меня, мальчишки, это было странно: как это человек прошел войну, стрелял во врага, был тяжело ранен и не любит рассказывать об этом! Только намного позже, уже с высоты своего нынешнего возраста, я понял, насколько непросто ему было вспоминать те страшные годы, тяжелые армейские будни, грохот снарядов и бомб, кровь, крики раненых и умирающих товарищей.
Правда, были минуты откровения, когда он позволял себе скупые воспоминания об отдельных эпизодах войны. Однажды он рассказал, как их — троих братьев — провожала на фронт мать, моя бабушка. Она трижды обошла среднего Камала и младшего Жалела, а вот старшего Кани по какой-то причине там не оказалось. Позже, вспоминая этот эпизод, отец говорил, что мать руководствовалась каким-то шестым чувством или поверьем. А ведь сбылось! С войны вернулись Камал с Жалелом, а вот старший, Кани, пропал без вести. До конца своих дней бабушка ждала старшего сына, не теряя надежды даже в свой последний час.
После короткого курса молодого бойца новобранцев распределили по подразделениям. Отец попал в один из расчетов минометной роты 88-го гвардейского полка 33-й гвардейской стрелковой дивизии 3-го Белорусского фронта. Командование обратило внимание на расторопность немолодого уже солдата (ему было уже за тридцать) и умение принимать решение в критической ситуации, и вскоре его назначили командиром расчета.
В первое время солдатам, только что попавшим на передовую, было очень трудно привыкнуть к взрывам снарядов и страшному вою летящих к земле авиабомб. Некоторые впадали в ступор, не могли сделать и шага. Вместо того, чтобы укрыться в окопе, они продолжали стоять, не понимая, что происходит. И часто такие солдаты погибали уже при первом артобстреле, налете вражеской авиации или бою.
А сражений, надо сказать, на их долю выпало немало. Как правило, задачей минометной роты или батареи было оказание огневой поддержки стрелковым подразделениям. В первую очередь, необходимо было подавить огневые точки или пулеметные расчеты противника, которые не давали нашей пехоте возможности поднять голову, не то, что идти в атаку. Часто вражеские разведчики засекали место, откуда вели огонь минометы, и тогда срочно приходилось менять позицию. В одном из таких боев расчет гвардии старшего сержанта К. Ботаева подавил несколько огневых точек противника, что дало возможность нашим пехотинцам продвинуться вперед. За этот бой командир расчета и заряжающий были награждены медалями «За отвагу».
…Это было в первых числах сентября 1944 года. 33-я гвардейская стрелковая дивизия вела упорные бои на подступах к Кёнисбергу. Враг возвел мощные укрепления, которые стали серьезно тормозить продвижение советских войск. Минометная рота, в составе которой отец командовал расчетом, заняла позиции, чтобы быть готовыми отбить очередную контратаку гитлеровцев. Наступила небольшая передышка, которой не замедлили воспользоваться солдаты, чтобы покурить и перекинуться словом. Хотя командир роты не раз предупреждал, что подобные передышки очень обманчивы.
И вдруг прозвучала команда: «Расчеты к бою!». Все заняли свои места, в сторону вражеских укреплений полетели первые мины. А в ответ на позиции советских частей полетели снаряды тяжелой артиллерии. Все бойцы попрятались в свои окопы, а старший сержант, который успел подтолкнуть молодого бойца к ячейке, сам тут же буквально свалился в окоп, а вот одна нога осталась снаружи.
– И надо же, снаряд разорвался рядом, что-то сильно ударило в ногу, и я потерял сознание, – вспоминал отец. – Очнулся во дворе полевого госпиталя, где прямо на земле лежали десятки раненых. Люди так и лежали в надежде, что персонал обратит на них внимание. Но санитарам было некогда, и потому они старались не смотреть в сторону лежащих.
И тут Камал схватил за подол шинели проходившего мимо немолодого врача и попросил помочь. Врач тут же дал команду, и носилки со старшим сержантом понесли в операционную. Отец позже вспоминал, что ему хотели ампутировать ногу.
– Если отрежете ногу, мне незачем жить, – твердо заявил солдат.
И тогда произошло чудо. Операция, на которую обычно отводилось немного времени, длилась чуть ли не три часа. Это был гениальный хирург, который буквально по осколкам собрал раздробленную кость. Вскоре раненых отправили в тыловой госпиталь в городе Горький. За тот последний бой гвардии старший сержант Камал Ботаев был награжден орденом Славы III степени. Почти год пролежал в госпитале, а к концу 1946-го был комиссован и вернулся домой. А в 1985 году к 40-летию Победы он был награжден орденом Отечественной войны I степени.
А дома уже некогда было думать о ранении, не хватало мужчин, и вчерашний фронтовик, коммунист сразу же включился в работу. Руководил Шиелийским районным отделом культуры, неполной средней школой в одном из аулов, был председателем ревизионной комиссии колхоза Авангард. И после выхода на заслуженный отдых аксакал какое-то время еще работал в совхозе. Ушел из жизни 17 июня 1988 года в возрасте 81 года.
Для меня, моих братьев и сестер отец был примером во всем. Еще мальчишкой я старался быть рядом с ним, и чем бы отец ни занимался, помогал, делал все, как он, очень хотел быть похожим на него. Надо сказать, эти навыки очень пригодились мне в жизни. И сегодня, когда весь мир отмечает 80-летие Великой Победы, мне хочется сказать: «Отец, ты мог бы мной гордиться!».
Казбек КАМАЛУЛЫ