В последний раз я видел Абе две недели назад. Дома в постели, сильно осунувшимся, остались кожа да кости. Увидев меня, он хотел поднять голову. Мы сели на кровать, подперев его голову. «Ер арыса – аруақ», говорят в народе. Изможденный мужчина – призрак, святой дух. Он едва смог выговорить «Айналайын!». И повторял это слово, не останавливаясь.
Я внутренне выпрямился и сказал: «Неужели, этот аксакал никогда так не называл меня! Что это вдруг с ним?! – это вызвало тревожное подозрение. Беспокойство возрастало. Он стонал, как сломанный патефон. И все время повторял то самое слово «Айналайын!». Я, наконец, понял одну вещь. То были слова прощания. Осознал, что нужно прощаться.
– Абе! – сказал я, сжимая его руку. Но он не переставал повторять «Айналайын!».
– Абе! – ещё раз обратился я. – Много ли мало ли, мы почти за полвека стали друг для друга братьями.
Жизнь – это что-то неровное. Все бывало. Простите меня, если чем-то нечаянно обидел вас!!! – сказал я.
Я не знаю, услышал он меня или нет. Не останавливаясь повторял: «Айналайын! Айналайын! Айналайын!». Повторял около получаса. И тогда он:
– Әй! – сказал, присмотревшись ко мне. – Надежда есть! Надежда есть! – сказал он.
– Аумин! Да будет так, пусть исполнится сказанное вами, Абеке! Выздоравливайте!!! – сказал я.
Подперев голову, мы уложили его на подушку. Он продолжал смотреть на нас пронзительным взглядом. Так мы попрощались. Утром пятого февраля пришло сообщение от его невестки Айгерим со словами «Ата покинул нас». Мы только тогда поняли, почему последнее слово абыза-мудреца звучало именно: «Айналайын!». Мы поняли, что это слово было последним словом Абе, который находился между двумя мирами – наказом, обращением через нас родным и народу.
Уважаемые братья! Абе ушел из жизни, обращаясь ко всем вам «Айналайын!». Его сердце переполнялось неисчерпаемой любовью к своему народу. Светлая память!
Смагул ЕЛУБАЙ