Вчера в Казахстане отметили День памяти жертв политических репрессий и голода. Дата отмечается с 1997 года, который был объявлен Годом общенационального согласия и памяти жертв политических репрессий.
Это не просто дата, это – день всенародной скорби. События тех лет оставили незаживающую рану в сердцах многих казахстанцев, она и сейчас кровоточит и болит, когда вспоминаешь о тех безвинно убиенных. Воспоминания о той трагедии и сейчас острым леденящим холодом наполняют наши сердца, ведь она в той или иной мере коснулась каждого из нас. Отголоски тех лет можно проследить в судьбах многих людей поколения XX века.
Без вины виноватые
Читая биографии многих знаменитостей, а то и обычных казахстанцев, замечаю одну закономерность. В их биографиях указывается: «В 30-х годах потерял родителей. Или остался сиротой, ли-бо покинул родные края». Долгие годы на события тех лет было наложено табу. Толстые папки относительно жертв той чудовищной трагедии лежали под толстым слоем пыли в специальных архивах под грифом «секретно».
Зловещее «халық жауы» – «враг народа» впервые услышала в юности из уст своей 80-летней бабушки. В мрачные годы сталинских репрессий ей было около 30 лет, и она очень хорошо помнила события того времени. Для меня, школьницы, эта фраза казалась по меньшей мере странной, тем более, что касалась она ее знакомых или родственников.
Как рассказывала бабушка, мой дед Ешпан был состоятельным человеком, имел скот, имущество, кое-какие сбережения. Всего этого он достиг благодаря своему трудолюбию, стараниям и, что важно, таланту мастера. У него были золотые руки, был он, что называется, сапожник от бога. Шил не только сапоги-саптама, ичиги, но даже женские туфли на каблуках. Разумеется, в ту пору, когда на селе возможности купить более-менее приличную обувь не было, его труд ценился очень высоко.
Помню, как соседка Мария рассказывала, что, когда прибежала к нему с радостной вестью о рождении внучки, он бросил ей в качестве суюнши целых 50 рублей – сумма по тем меркам немалая.
Так к чему весь этот рассказ? Бабушка все время сокрушалась, что Советская власть причислила его к кулакам и конфисковала имущество, нажитое честным трудом. И таких примеров было сколько угодно.
Часто, когда речь идет о политических репрессиях ХХ века, многие ассоциируют их с событиями 37-38-го годов, на которые, собственно, и пришелся их пик. Но как следует из истории, они начались сразу после Октябрьской революции 1917 года и коснулись не только политических противников и интеллектуальной элиты страны, яркими представителями которой были деятели Алаш Орды, но и обычных людей, просто несогласных и не желавших принимать политику большевиков, в числе которых были состоятельные крестьяне-шаруа, представители духовенства, да и просто образованная часть населения.
Первая волна репрессий началась после победы Октября, когда врагами объявили всех, кто был против идей большевизма, следующая – с началом принудительной коллективизации и ускоренной индустриализации. В 37-38 годах усилился культ личности Сталина, врагами народа стали все инакомыслящие, все те, кто высказывался против политики центра. По надуманным обвинениям, а порой просто по наговору и клевете, были расстреляны лучшие сыны народа, а те, кому посчастливилось остаться в живых, пережили все ужасы и пытки сталинских лагерей и тюрем. Наш долг – помнить о миллионах наших сограждан, взрослых и детях, мужчинах и женщинах, отцах и матерях, братьях и сестрах, погибших от голодной смерти, охватившей казахскую степь в 30-х годах прошлого столетия.
Погребенные под песками
В Кызылорде у самого въезда в микрорайон «Арай» есть монумент в память жертв сталинских репрессий. Проезжая мимо него, всегда задавалась вопросом: а почему он установлен здесь, а не где-нибудь в центре города? Среди местных жителей ходили разные толки и предрассудки. Поговаривали, что здесь в 30-х годах прошлого века расстреливали людей. Вот что рассказал корреспонденту «КВ» ученый, кандидат исторических наук, преподаватель Кызылординского университета имени Коркыта ата Айтжан Оразбаков. По его словам, монумент появился здесь в 1998 году, тогда это была окраина Кызылорды, где только начали появляться коттеджи, принадлежавшие состоятельным кызылординцам, многоэтажки появились здесь много позже.
В конце 90-х годов здесь был песчаный холм. Город активно застраивался и отсюда начали отгружать необходимый для строительства песок. Шофер только начал работу, как ковш экскаватора вынес наружу кости и черепа. Люди были сильно напуганы, работу остановили, приехало руководство города. Акимом города был на тот момент Бакберген Досманбетов. Долгое время проработавший в стенах местного университета имени Коркыта ата, он обратился к своим коллегам. В спешном порядке под руководством историков и археологов университета начали раскопки, к работе были привлечены студенты кафедры «Археологии и этнографии».
Жанар Сыдыкова тогда окончила первый курс, и их, будущих археологов, привезли на практику сюда. Вместе со студентами-практикантами она принимала участие в раскопках Жанкента в Казалинском районе. Ныне она – преподаватель кафедры «Археология и этнография» кызылординского университета. Вот что она рассказала нам в ходе телефонного разговора.
– Под началом нашего куратора Танирбергена Мамиева целую неделю мы высвобождали из пес-ка останки людей. Конечно, это не был археологический объект, но все же для нас это был первый опыт работы, – поделилась она. – Было жутко. Разбросанные черепа, скрещенные кости конечностей – все свидетельствовало о том, что это не было традиционное захоронение по мусульманскому обряду, скорее всего, людей просто сбросили сюда и кое-как засыпали песком. Помню до сих пор – в одном из черепов сохранился зуб. Уж не знаю, из чего он был сделан, но точно не из золота. Скорее всего, это была платина или титан, а может, другой дорогостоящий материал, серебро со временем обязательно бы почернело, а металл покрылся бы коррозией. Что интересно, на следующий день этот зуб исчез, его кто-то украл. На одном из останков сохранились остатки истлевшей одежды. Было видно, что это была шинель. Органика вообще хорошо сохраняется.
Местные ученые-краеведы затрудняются сказать, кто были эти люди, так безжалостно убитые. Кстати, в народе это место называли «Ажал апаны», «Тектұрмас». По рассказам одних местных старожилов, здесь расстреливали людей, неугодных режиму, другие говорили, что тут лежат кости людей, умерших от голода.
Тогда эти места были безлюдны, кругом – густые заросли джиды. Голод косил людей, их бездыханные окоченевшие трупы лежали на улицах города. Похоронить их обессилевшие люди были не в силах. Специально выделенные отряды собирали трупы и, погрузив на телеги, привозили сюда и сбрасывали в эту яму.
По словам А.Оразбакова, это не единственное место, где были найдены останки людей, погребенных под песками.
На территории области есть еще немало таких мест, окутанных завесой тайны. Вдоль железнодорожного полотна в ауле Бирказан также есть место, где найдены останки людей. Можно с уверенностью сказать, что все они стали жертвами кровавого террора, ведь в ходе экспертизы на черепах жертв были найдены следы от пуль.
В те годы Кызылординская область входила в состав Южно-Казахстанского региона, центр был в Чимкенте. Осужденных из нашего региона перевозили туда в вагонах. Видимо, по дороге и расстреливали.
В статье «Бірқазанда қанша аруақ жатыр?» в газете «Сыр бойы» за номером от 1 ноября 1995 года приводятся воспоминания жителя поселка Тасбогет Алмаша Абдыкалыкова, которому на тот момент было 85 лет. В 30-х годах прошлого века ему было 19 лет. Он проживал в небольшом ауле, который располагался неподалеку от железнодорожного полотна рядом со станцией Бирказан в 35 километрах от Кызылорды. Страшная картина, которую ему довелось наблюдать, спрятавшись во дворе собственного дома, навсегда запечатлелась в его памяти.
– Два вагона были забиты до отказа людьми. По двое начали выводить несчастных, их руки были связаны проволокой. Их повели к заранее вырытому рву, безжалостно избивая по пути прикладами ружей. Звуки выстрелов не стихали, – вспоминал он. – Крики людей, заметавшихся в предсмертной агонии, слились с лаем собак. Это был сущий ад на земле. Двое бросились бежать, одного пристрелили, второму удалось скрыться. Когда все стихло, на земле, красной от крови, то тут, то там, валялись оброненная калоша, ичиги без одной пары, тымак (войлочная шапка). Ближе к вечеру тот несчастный, которому удалось скрыться, постучался к нам в дом. Сидя у печи, продрогший и озябший, он рассказал, что его обвинили в участии в Каракумском восстании. Отец велел накормить его. Только он поднес ко рту первую ложку, явились преследователи. Было поздно, и мы уговорили их заночевать. Отец, после того, как те заснули, разбудил несчастного и предложил ему бежать, воспользовавшись одеждой и лошадью преследователей. А потом сам же разбудив их, накинулся на них со словами: «Где беглец, проспали беглеца!». Тем ничего не оставалось, как молча покинуть дом.
Такое же массовое захоронение было обнаружено в Кызылорде в микрорайоне «Западный». На переулке Куйбышева местный житель начал строить ларек для торговли комбикормами. Трактором благополучно вырыл ямы для трех опор, начал копать четвертую, как ковш вынес человеческие кости. Кстати, ларек этот стоит и поныне, его затем построили чуть в стороне от того места.
Описанные события – картины той ужасной трагедии, постигшей наш народ в результате масштабного общественно-политического эксперимента. Насильственный переход к оседлости, раскулачивание, уничтожение кулачества как класса, продразверстка, увлечение планами заготовок продовольствия привели страну к глубокому кризису, к катастрофе.
Как свидетельствуют данные официальной статистики, в период с 1921 по 1954 годы в Казахстане было осуждено более 100 тысяч человек, в отношении 25 тысяч применена высшая мера наказания – расстрел. В нашей области раскулачен 81 зажиточный крестьянин. Массовая конфискация скота – принудительно отняли 10920 голов крупного рогатого скота и 47 299 голов овец и коз – обернулась для народа масштабной трагедией, восстаниями и репрессиями. По данным прокуратуры области, врагами народа в 1937-1938 годы были объявлены 314 человек, в том числе 110 партийных работников. Судя по дошедшим до нас рассказам очевидцев тех лет, жертв могло быть намного больше. Много труда и сил теме восстановления исторической правды тех лет посвятил журналист, главный редактор книги памяти «Боздақтар» Мырхы Исаев. Два тома книги из этой серии под названием «Аза» были посвящены кызылординцам – расстрелянным по приговору «тройки», иные просто без суда и следствия, а также жертвам чудовищного голода, бушевавшего в 30-е годы на территории Кызылординской области. В двух томах книги собраны воспоминания самих очевидцев и участников тех страшных событий, их детей и внуков.
Трудно сказать, сколько еще людей осталось лежать в таких безымянных могилах, наскоро присыпанных песком. И собрать все сведения о них, постараться по крупицам восстановить события всенародной трагедии, постигшей наш народ, – это лишь малая часть того, что мы можем сделать, чтобы возместить десятилетия забвения.
Сегодня почти не осталось живых свидетелей той страшной трагедии, но рассказы отцов и дедов о страницах истории, названной ими «ашаршылық, зұлмат замандар», хранят их дети и внуки. И очень важно сохранить эту память для наших потомков, чтобы они знали и помнили, через какие испытания пришлось пройти их отцам и дедам.
Жанна БАЛМАГАНБЕТОВА