Вчера в Казахстане отметили День памяти жертв политических репрессий и голода. Дата была учреждена в 1997 году и посвящена одной из самых страшных и трагических страниц казахской истории, связанных с политическими репрессиями и голодом, охватившим казахские степи в первой половине XX столетия. Наш народ пережил тяжелейшие социально-экономические потрясения. Насильственный переход к оседлости, раскулачивание и коллективизация стали тяжелейшим испытанием для народа. Нарушив сложившийся на протяжении веков кочевой образ жизни, они привели к огромным человеческим жертвам.
События тех лет оставили незаживающую рану в сердцах многих казахстанцев, она и сейчас кровоточит и болит, когда вспоминаешь о тех безвинно убиенных. Воспоминания о той трагедии и сейчас острым леденящим холодом наполняют наши сердца, ведь они в той или иной мере коснулись каждого из нас. Долгие годы на события тех лет было наложено табу. Толстые папки относительно жертв той чудовищной трагедии лежали под толстым слоем пыли в специальных архивах под грифом «секретно». Говорить об этом открыто стали только после обретения независимости, стали появляться публикации и исследования казахстанских ученых и историков о беспрецедентных репрессиях и чудовищном голоде.
Отголоски тех событий прослеживаются в судьбах многих людей того поколения. В биографиях и знаменитостей, и обычных казахстанцев есть одна общая для всех деталь. Пишут: «В 30-е годы потерял родителей. Или остался сиротой. Или покинул родные края».
Помню, как была удивлена, когда услышала от бабушки, что ее 15-летнюю золовку продали за мешок пшеницы куда-то в Улытау. Тогда же услышала от нее слова «халық жауы» – «враг народа». В мрачные годы сталинских репрессий она была молодой 30-летней женщиной и хорошо помнила события тех лет. Был причислен к баям ее муж, мой дед. Он был состоятельным человеком, имел личный скот, имущество, кое-какие сбережения. Всего этого он достиг благодаря своему трудолюбию, стараниям и, что важно, таланту мастера. У него были золотые руки, был он, что называется, сапожник от бога. Шил не только сапоги-саптама, ичиги, но даже женские туфли на каблуках. Модницы выстраивались к нему в очередь за полгода вперед. Разумеется, в ту пору, когда на селе возможности купить более-менее приличную обувь не было, труд его ценился очень высоко. Бабушка сокрушалась, что советская власть конфисковала все его имущество, нажитое честным трудом. И таких примеров было сколько угодно.
Часто, когда речь идет о политических репрессиях XX века, многие ассоциируют их с событиями 1937-1938 годов. Но, как следует из истории, они начались сразу после Октябрьской революции 1917 года и коснулись не только политических противников и интеллектуальной элиты страны, яркими представителями которой были деятели Алаш Орды. Под жернова массовых репрессий попал и простой люд. Это были те, кто не принял политику большевиков, состоятельные крестьяне-шаруа, духовенство, да и просто образованная часть населения.
Первая волна репрессий началась после победы Октября, когда врагами объявили всех, кто был против идей большевизма, следующая – с началом принудительной коллективизации и ускоренной индустриализации, в 37-38-е годы – с усилением культа личности Сталина врагами народа стали все инакомыслящие, все те, кто высказывался против политики центра.
По надуманным обвинениям, а порой просто по наговору и клевете, были расстреляны лучшие сыны народа, а те, кому посчастливилось остаться в живых, пережили все ужасы и пытки сталинских лагерей и тюрем. Наш долг – помнить о миллионах наших сограждан, взрослых и детях, мужчинах и женщинах, отцах и матерях, братьях и сестрах, погибших от голодной смерти, охватившей казахскую степь в тридцатых годах прошлого столетия.
Помним и скорбим
В Кызылорде у самого въезда в микрорайон «Арай» есть монумент в память жертв сталинских репрессий. Поговаривали, что именно на этом месте в 30-х годах прошлого века расстреливали людей. Об этом же рассказывал преподаватель Кызылординского университета имени Коркыта ата, кандидат исторических наук Айтжан Оразбаков.
– Монумент появился здесь в 1998 году. На тот момент это была окраина Кызылорды, только начали появляться частные коттеджи состоятельных кызылординцев, – сказал он. – А в конце 90-х здесь был песчаный холм. Город активно застраивался и отсюда начали отгружать необходимый для строительства песок. Шофер только начал работу, как ковш экскаватора вынес наружу кости и черепа. Люди были сильно напуганы, работу остановили, приехало руководство города. Акимом города был на тот момент Бакберген Досманбетов. Долгое время проработавший в стенах местного университета имени Коркыта ата, он обратился к своим коллегам. В спешном порядке под руководством историков и археологов университета начали раскопки, к работе были привлечены студенты кафедры «Археологии и этнографии».
Вот что рассказала одна из студенток, позже – преподаватель кафедры «Археология и этнография» университета имени Коркыта ата Жанар Сыдыкова.
– Под началом нашего куратора Танирбергена Мамиева целую неделю мы высвобождали из песка останки людей. Конечно, это не был археологический объект, но все же для нас это был первый опыт работы. Было жутко. Разбросанные черепа, скрещенные кости конечностей – все свидетельствовало о том, что это не было традиционное захоронение по мусульманскому обряду, скорее всего людей просто сбросили сюда и кое-как засыпали песком, – сказала она.
Кто были эти люди, так безжалостно убитые, местные ученые-краеведы сказать затрудняются. Кстати, в народе место это называли «Ажал апаны», «Тектұрмас». По рассказам одних местных старожилов, здесь расстреливали людей, неугодных режиму, по другим рассказам – здесь лежат кости людей, умерших от голода.
В статье «Бірқазанда қанша аруақ жатыр?» в газете «Сыр бойы» за номером от 1 ноября 1995 года приводятся воспоминания жителя поселка Тасбогет Алмаша Абдыкалыкова. Во время тех событий он был молодым парнем. Его аул Бирказан в несколько десятков семей располагался неподалеку от железнодорожного полотна рядом со станцией в 35 километрах от Кызылорды. Ту страшную картину, которую он видел, спрятавшись во дворе собственного дома, запомнил на всю жизнь.
… Два вагона забиты до отказа людьми. Начали выводить несчастных по двое связанных за руки проволокой. Повели их к заранее вырытому рву, безжалостно избивая по пути прикладами ружей. Звуки выстрелов не стихали. Крики людей, заметавшихся в предсмертной агонии, слились с лаем собак. Это был сущий ад на земле. Двое бросились бежать, одного пристрелили, второму удалось скрыться. Когда все стихло, на земле, красной от крови, то тут, то там, валялись оброненная калоша, ичиги без одной пары, тымак (войлочная шапка). Ближе к вечеру тот несчастный, которому удалось скрыться, постучался к нам в дом. Сидя у печи, продрогший и озябший, он рассказал, что его обвинили в участии в Каракумском восстании. Отец велел накормить его. Только он поднес ко рту первую ложку, явились преследователи. Было поздно, и мы уговорили их заночевать. Отец, после того, как те заснули, разбудил несчастного и предложил ему бежать, воспользовавшись одеждой и лошадью преследователей. А потом сам же разбудив их, накинулся на них со словами: «Где беглец, проспали беглеца!». Тем ничего не оставалось, как молча покинуть дом.
Такое же массовое захоронение было обнаружено в Кызылорде в микрорайоне «Ақмешіт». На переулке Куйбышева местный житель начал строить ларек для торговли комбикормами. Трактором благополучно вырыл ямы для трех опор, начал рыть четвертую, как ковш вынес человеческие кости.
Описанные события – картины той беспрецедентной трагедии, постигшей наш народ в результате масштабного общественно-политического эксперимента. Насильственный переход к оседлости, раскулачивание, уничтожение кулачества как класса, продразверстка, увлечение планами заготовок продовольствия стали привели страну к глубокому кризису, к катастрофе.
Время не властно
Как свидетельствуют данные официальной статистики, в период с 1921 по 1954 годы в Казахстане было осуждено более 100 тысяч человек, в отношении 25 тысяч применена высшая мера наказания – расстрел. В нашей области раскулачен 81 зажиточный крестьянин. Массовая конфискация скота – принудительно отняли 10920 голов крупного и 47 299 голов мелкого рогатого скота – обернулась для народа масштабной трагедией, восстаниями и репрессиями. По данным прокуратуры области, врагами народа в 1937-1938 годы были объявлены 314 человек, в том числе 110 партийных работников. Судя по дошедшим до нас рассказам очевидцев тех лет, жертв могло быть намного больше.
Много труда и сил теме восстановления исторической правды тех лет посвятил журналист Мырхы Исаев, главный редактор книги памяти «Боздақтар». Два тома книги из этой серии под названием «Аза» были посвящены жертвам политических репрессий, которых расстреляли по приговору «тройки», часто по наветам и клевете без суда и следствия, а также жертвам чудовищного голода, бушевавшего в тридцатые годы на территории Кызылординской области. В книге собраны воспоминания самих очевидцев и участников тех страшных событий, их детей и внуков.
Трудно сказать, сколько еще людей осталось лежать в таких безымянных могилах, наскоро присыпанных песком. И собрать все сведения о них, постараться по крупицам восстановить события всенародной трагедии, постигшей наш народ, – это лишь малая часть того, что мы можем сделать, чтобы возместить десятилетия забвения.
Сегодня почти не осталось живых свидетелей той огромной трагедии, но рассказы отцов и дедов о страшных страницах истории хранят их дети и внуки. И очень важно сохранить эту память для наших потомков, чтобы знали и помнили, через какие испытания пришлось пройти нашим отцам и дедам.
Жанна БАЛМАГАНБЕТОВА
Комментарий нет. Напишите первым!